- Глупый ребенок. Ты еще слишком маленький для этого! – Хачико вырвала из рук синеволосого мальчишки пачку крепких сигарет и брезгливо бросила её в мусорное ведро. - Не твое дело. Ты мне не мать, вот и не лезь со своими правилами в мою жизнь. Хотя даже будь ты ею, ничего бы не изменилось, - Шин достал из карманов новую пачку красных «Мальборо» . Подобные сцены продолжались уже около недели. Шесть дней назад Blast в неполном составе улетели в Лондон, подписывать новый контракт с продюссерской компанией. Шина же, как несовершеннолетнего, было решено оставить в Японии, а еще лучше – с Хачико, дабы следила за этим малолетним преступником. Для перевоспитания. Первые дни эти двое сидели по разным углам квартиры, ожидая возвращения Наны. Но у группы возникли какие-то проблемы со звукозаписывающей студией, и ребятам пришлось задержаться на туманном Альбионе. А посему и Хачи, и Шин уже который день были взвинчены и не упускали возможности поцапаться – первая уже неделю не встречалась с Такуми, второй не мог бегать по многочисленным свиданиям. Да еще и на «радость» педантичной Хачико, Шиничи оказался редкостным неряхой. Горы немытой посуды, носки, свисающие чуть ли не с люстры, пустые пакеты из-под чипсов и банки колы, разбросанные по квартире. Многократные замечания не действовали – этому безобразному ребенку все слова как горох о стенку. - Я же просила тебя мыть чашки после того, как используешь их. Или ты решил меня игнорировать? - Почему я должен что-то делать, если ты не дала мне денег? В домработницы тебе я не нанимался, а сил на неоплачиваемый труд у меня нет. - О Боги, что за отвратительный мальчишка! – Хачико закатила глаза, - И как тебя терпят твои женщины? Не хотела бы я вечно быть нянькой своему спутнику. - Это потому что ты неправильная женщина. У каждой особи женского пола должен быть врожденный материнский инстинкт. Или может у тебя переизбыток мужских гормонов?
Спустя три дня. Вернувшись в свою уютную квартиру в Токио, Осаки Нана обнаружила там одно маленькое изменение. Изменение лежало на диване и торчало во все стороны пирсингом. А еще имело переломы в четырех местах и испуганно молчало. А Хачи? Хачи сидела рядом и улыбалась жизнерадостно, как и всегда.
Не знаю, можно ли исполнять дважды, но уж очень хороша заявка ** Один хороший человек посчитал гласскаме и сказал: 137 слов)
Шин смотрит доверчиво и наивно, хлопает ресницами, улыбается. Хачико улыбается ему в ответ. - Мамочка, - Говорит Шин, и обнимает Хачи - Я тебя очень люблю, но ты не дала мне денег. Он стоит одетый в прихожей, и его смешная шапка с завязками сидит немного криво. Хачико кажется, что это мило. А вот говорит он неожиданно серьезные, плохие вещи. - Мне платят, что бы задержать, знаешь, Хачи. И Хачи кивает. - Я пойду к Рену, мамочка. Хачи знает, что он пойдет к Рейре. Он выглядит устало, а усталым его может видеть лишь Рейра из всех его клиентов и клиенток. Но она кивает вновь - как китайская кукла-болванчик - и гладит руку Шина. Он вдруг обнимает ее - за плечи, крепко-крепко, и шепчет куда-то в шею: "Мамочка, я люблю тебя". - Но я не дала тебе денег. - Шепчет Хачи в ухо Шину, губы холодит металл его сережек. - Ты не дала мне денег. - Улыбается Шин, отстраняется и выходит. Хачи тихо говорит ему в спину: - Бедный, бедный. Но он не слышит.
- Не твое дело. Ты мне не мать, вот и не лезь со своими правилами в мою жизнь. Хотя даже будь ты ею, ничего бы не изменилось, - Шин достал из карманов новую пачку красных «Мальборо» .
Подобные сцены продолжались уже около недели. Шесть дней назад Blast в неполном составе улетели в Лондон, подписывать новый контракт с продюссерской компанией. Шина же, как несовершеннолетнего, было решено оставить в Японии, а еще лучше – с Хачико, дабы следила за этим малолетним преступником. Для перевоспитания.
Первые дни эти двое сидели по разным углам квартиры, ожидая возвращения Наны. Но у группы возникли какие-то проблемы со звукозаписывающей студией, и ребятам пришлось задержаться на туманном Альбионе.
А посему и Хачи, и Шин уже который день были взвинчены и не упускали возможности поцапаться – первая уже неделю не встречалась с Такуми, второй не мог бегать по многочисленным свиданиям.
Да еще и на «радость» педантичной Хачико, Шиничи оказался редкостным неряхой. Горы немытой посуды, носки, свисающие чуть ли не с люстры, пустые пакеты из-под чипсов и банки колы, разбросанные по квартире. Многократные замечания не действовали – этому безобразному ребенку все слова как горох о стенку.
- Я же просила тебя мыть чашки после того, как используешь их. Или ты решил меня игнорировать?
- Почему я должен что-то делать, если ты не дала мне денег? В домработницы тебе я не нанимался, а сил на неоплачиваемый труд у меня нет.
- О Боги, что за отвратительный мальчишка! – Хачико закатила глаза, - И как тебя терпят твои женщины? Не хотела бы я вечно быть нянькой своему спутнику.
- Это потому что ты неправильная женщина. У каждой особи женского пола должен быть врожденный материнский инстинкт. Или может у тебя переизбыток мужских гормонов?
Спустя три дня.
Вернувшись в свою уютную квартиру в Токио, Осаки Нана обнаружила там одно маленькое изменение. Изменение лежало на диване и торчало во все стороны пирсингом. А еще имело переломы в четырех местах и испуганно молчало. А Хачи? Хачи сидела рядом и улыбалась жизнерадостно, как и всегда.
Один хороший человек посчитал гласскаме и сказал: 137 слов)
Шин смотрит доверчиво и наивно, хлопает ресницами, улыбается.
Хачико улыбается ему в ответ.
- Мамочка, - Говорит Шин, и обнимает Хачи - Я тебя очень люблю, но ты не дала мне денег.
Он стоит одетый в прихожей, и его смешная шапка с завязками сидит немного криво.
Хачико кажется, что это мило.
А вот говорит он неожиданно серьезные, плохие вещи.
- Мне платят, что бы задержать, знаешь, Хачи.
И Хачи кивает.
- Я пойду к Рену, мамочка.
Хачи знает, что он пойдет к Рейре. Он выглядит устало, а усталым его может видеть лишь Рейра из всех его клиентов и клиенток.
Но она кивает вновь - как китайская кукла-болванчик - и гладит руку Шина.
Он вдруг обнимает ее - за плечи, крепко-крепко, и шепчет куда-то в шею: "Мамочка, я люблю тебя".
- Но я не дала тебе денег. - Шепчет Хачи в ухо Шину, губы холодит металл его сережек.
- Ты не дала мне денег. - Улыбается Шин, отстраняется и выходит. Хачи тихо говорит ему в спину:
- Бедный, бедный.
Но он не слышит.