Коюки сидел и слушал, как играет Хёдо. Мелодия была печальная и очень чувственная. Коюки думал, что на фортепьяно она могла звучать еще мелодичнее, но гитара Хёдо творила чудеса: в ее звуках соединялась и нежность флейты, и пронзительность скрипки, и мощь ударных. Музыка волнами расходилась по телу Коюки, возбуждая каждую клетку, мощь нарастала, волны наслаждения становились все выше и сильнее, и вместе с ними его душа устремлялась туда, куда тело уже не могло последовать. А потом мелодия оборвалась, и дух замер на самой вершине блаженства. Какое-то время в пустоте нирваны не ощущалось ничего, кроме совершенства. Затем душа медленно, не желая прощаться с наслаждением, вернулась в тело. Коюки чувствовал слезы в глазах и печаль расставания в душе. Ему хотелось обнять Хёдо и не отпускать, пока последние волны удовольствия не успокоятся, а слезы не высохнут. Но парень не мог себе этого позволить. Все что ему оставалось, это попытаться выразить свои чувства словами: - Это было удивительно! Знаешь, иногда после твоей игры мне хочется… - Коюки прервал себя и покраснел. Какое-то время Хёдо молча смотрел на него, а потом обнял, крепко-крепко прижав к себе. Коюки замер в его объятьях, не понимая, но, желая, чтобы это чудо продолжалось как можно дольше. - Дурачок! Я чувствую то же самое, когда слушаю, как ты поёшь!
-
-
19.09.2009 в 19:24Коюки сидел и слушал, как играет Хёдо. Мелодия была печальная и очень чувственная. Коюки думал, что на фортепьяно она могла звучать еще мелодичнее, но гитара Хёдо творила чудеса: в ее звуках соединялась и нежность флейты, и пронзительность скрипки, и мощь ударных. Музыка волнами расходилась по телу Коюки, возбуждая каждую клетку, мощь нарастала, волны наслаждения становились все выше и сильнее, и вместе с ними его душа устремлялась туда, куда тело уже не могло последовать. А потом мелодия оборвалась, и дух замер на самой вершине блаженства. Какое-то время в пустоте нирваны не ощущалось ничего, кроме совершенства. Затем душа медленно, не желая прощаться с наслаждением, вернулась в тело. Коюки чувствовал слезы в глазах и печаль расставания в душе. Ему хотелось обнять Хёдо и не отпускать, пока последние волны удовольствия не успокоятся, а слезы не высохнут. Но парень не мог себе этого позволить. Все что ему оставалось, это попытаться выразить свои чувства словами:
- Это было удивительно! Знаешь, иногда после твоей игры мне хочется… - Коюки прервал себя и покраснел.
Какое-то время Хёдо молча смотрел на него, а потом обнял, крепко-крепко прижав к себе. Коюки замер в его объятьях, не понимая, но, желая, чтобы это чудо продолжалось как можно дольше.
- Дурачок! Я чувствую то же самое, когда слушаю, как ты поёшь!