- Ура. - прозвучал в колонках его собственный голос. Шипение. Щелкнула кнопка кассетника. Струя сигаретного дыма растворилась в темноте помещения.
... Тишина. Семь. Тишина. Восемь...
Для человека, вся жизнь которого - образ, чьи слова рвут душу людям снова и снова, тишина и темнота - основа кинотеатра. Viva! Kalman! Сегодня его воспоминания - его кинопленка, его глаза - стеклянный экран. Потому что сегодня он смотрит внутрь.
...Тишина. Девять. Десять. Одиннадцать. С забытой сигареты на пол слетел последний пепел, выдавая мелкую дрожь руки. Двенадцать. Тишина. Тринадцать...
Между ходом часов в кинозале одного зрителя раздается оглушающий в этом безмолвии стук. Где-то из самого сердца хозяйства киномеханика... верный признак приближающегося сеанса. Раздается и заполняет тишину послесловием: еле слышным низким гулом.
Четырнадцать. Удар. Пятнадцать. Удар. Шестнад...
... В студии звукозаписи режиссёр завершающим движением погасил аппаратуру и показал из-за стекла большой палец. Вадим устало отложил гитару и тепло посмотрел на брата: - "Мне кажется, все вышло как надо! В лучшем виде!". Глеб все еще рассеянно сжимает уже опущенный микрофон... Глаза и щеки еще горят лихорадкой... "А мы горим не по себе! Язык в крови, душа в огне!"... Он поднял счастливый взгляд на брата. И несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Теплый, с легкой усмешкой, уверенный взгляд Вадима встретился с лихорадочным, радостным и сейчас почти что детским взглядом Глеба. Взгляды встретились и на несколько мгновений замерли. Двое. Влюбленные в эту музыку, повисшую между ними и связавшую... может быть даже крепче, чем одна кровь. "Ну... вот и все?" - сквозь толщу времени как сквозь вату, приглушенный голос. Точка была поставлена... "Ну почему же ... всё? - Вадим, так ясно улыбавшийся с чуть хитрым прищуром - я всегда буду твоим пульсом!" - и он взял аккорд на гитаре. Один из тех, что заставляли тысячи сердец на стадионе замирать на полутакте, а Глеба чуть крепче сжать микрофон. Сжать пальцы, поднять голову и посмотреть с вызовом...
Оглушительный удар и затянувшаяся тишина до следующего. ...Дцать. И еще. И еще... Удар. И с плеча соскользнуло столь явное ощущение братской руки. Глеб встал, небрежно бросил окурок, промахнувшись мимо пепельницы, и перевернул кассету... "Возьми меня, спаси меня.." Они прожили вместе ни одну смерть. "Забытую мне песню спой" Но не стали моложе. "И забери меня с собой!" Они не состарились . Теперь была его очередь...
Шипение аудиопленки. Холодная вода в лицо. "Но будет день и будет свет... " И вот она гитара в руках. Любимая гитара брата. Аккорд, тишина, аккорд... Он всегда был горящим сердцем их музыки. Но что такое сердце без пульса. Он закрыл глаза... сжал руки на гитаре. И тихо, дрожащим голосом, позволил себе слова: "Больно - это когда. Страшно...
... хочется ЖИТЬ!" - прокричал Глеб и за ним подхватила волна поклонников. А он выкрикнул это в глаза холодным уфимским звездам, и в его глазах отразилось ночное небо открытой концертной площадки. Так же как и много лет назад на него смотрели все те же зрители; он так же сжимал в руках микрофон и в его голосе билась пульсом "Кровь, боль, жизнь... Жизнь!" И он снова был здесь, в лучах света... потому что ему не потребовалось миллионов лет, чтобы понять "Есть только ты... и только я... ". Что сердце названной человеческим именем группы билось в его голосе, в его движениях и словах... но пульс, пульс звучал в голосе и гитаре Вадима. И каждый раз отдавая себя этому сердцебиению он видел в небе глаза брата. И снова улыбался.
"Начала нет и нет конца! Раскрасим жизнь во все цвета! Как в первый раз, сейчас и снова.."
-
-
06.09.2009 в 20:30читать дальше
-
-
19.11.2009 в 23:05Раз. ...Шипение... Два. ...Шипение... Три. ...Шипение... Четыре. ...Шипение...
- Ура. - прозвучал в колонках его собственный голос. Шипение. Щелкнула кнопка кассетника. Струя сигаретного дыма растворилась в темноте помещения.
... Тишина. Семь. Тишина. Восемь...
Для человека, вся жизнь которого - образ, чьи слова рвут душу людям снова и снова, тишина и темнота - основа кинотеатра. Viva! Kalman! Сегодня его воспоминания - его кинопленка, его глаза - стеклянный экран. Потому что сегодня он смотрит внутрь.
...Тишина. Девять. Десять. Одиннадцать. С забытой сигареты на пол слетел последний пепел, выдавая мелкую дрожь руки. Двенадцать. Тишина. Тринадцать...
Между ходом часов в кинозале одного зрителя раздается оглушающий в этом безмолвии стук. Где-то из самого сердца хозяйства киномеханика... верный признак приближающегося сеанса. Раздается и заполняет тишину послесловием: еле слышным низким гулом.
Четырнадцать. Удар. Пятнадцать. Удар. Шестнад...
... В студии звукозаписи режиссёр завершающим движением погасил аппаратуру и показал из-за стекла большой палец. Вадим устало отложил гитару и тепло посмотрел на брата: - "Мне кажется, все вышло как надо! В лучшем виде!". Глеб все еще рассеянно сжимает уже опущенный микрофон... Глаза и щеки еще горят лихорадкой... "А мы горим не по себе! Язык в крови, душа в огне!"... Он поднял счастливый взгляд на брата. И несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Теплый, с легкой усмешкой, уверенный взгляд Вадима встретился с лихорадочным, радостным и сейчас почти что детским взглядом Глеба. Взгляды встретились и на несколько мгновений замерли. Двое. Влюбленные в эту музыку, повисшую между ними и связавшую... может быть даже крепче, чем одна кровь. "Ну... вот и все?" - сквозь толщу времени как сквозь вату, приглушенный голос. Точка была поставлена... "Ну почему же ... всё? - Вадим, так ясно улыбавшийся с чуть хитрым прищуром - я всегда буду твоим пульсом!" - и он взял аккорд на гитаре. Один из тех, что заставляли тысячи сердец на стадионе замирать на полутакте, а Глеба чуть крепче сжать микрофон. Сжать пальцы, поднять голову и посмотреть с вызовом...
Оглушительный удар и затянувшаяся тишина до следующего. ...Дцать. И еще. И еще... Удар. И с плеча соскользнуло столь явное ощущение братской руки. Глеб встал, небрежно бросил окурок, промахнувшись мимо пепельницы, и перевернул кассету... "Возьми меня, спаси меня.." Они прожили вместе ни одну смерть. "Забытую мне песню спой" Но не стали моложе. "И забери меня с собой!" Они не состарились . Теперь была его очередь...
Шипение аудиопленки. Холодная вода в лицо.
"Но будет день и будет свет... " И вот она гитара в руках. Любимая гитара брата. Аккорд, тишина, аккорд... Он всегда был горящим сердцем их музыки. Но что такое сердце без пульса. Он закрыл глаза... сжал руки на гитаре. И тихо, дрожащим голосом, позволил себе слова: "Больно - это когда. Страшно...
... хочется ЖИТЬ!" - прокричал Глеб и за ним подхватила волна поклонников. А он выкрикнул это в глаза холодным уфимским звездам, и в его глазах отразилось ночное небо открытой концертной площадки. Так же как и много лет назад на него смотрели все те же зрители; он так же сжимал в руках микрофон и в его голосе билась пульсом "Кровь, боль, жизнь... Жизнь!" И он снова был здесь, в лучах света... потому что ему не потребовалось миллионов лет, чтобы понять "Есть только ты... и только я... ". Что сердце названной человеческим именем группы билось в его голосе, в его движениях и словах... но пульс, пульс звучал в голосе и гитаре Вадима. И каждый раз отдавая себя этому сердцебиению он видел в небе глаза брата. И снова улыбался.
"Начала нет и нет конца! Раскрасим жизнь во все цвета! Как в первый раз, сейчас и снова.."